Проклятие и слава русских ученых и сталинских зеков Льва Гумилева и Николая Пунина - Биографии необычных людей языком блогера - Блог - О семье Дедусенко и связанных с нею семьях

Лев Никола́евич Гумилёв (1 октября 1912 — 15 июня 1992)

Советский и российский учёный, историк-этнолог, доктор исторических и географических наук, поэт, переводчик с персидского языка. Основоположник пассионарной теории этногенеза. Родился в Царском Селе 1 октября 1912 года. Сын поэтов Николая Гумилёва и Анны Ахматовой .

В детстве воспитывался у бабушки Анны Ивановны, матери Николая Гумилева, в имении Слепнево Бежецкого уезда Тверской губернии. С 1917 до 1929 года жил в Бежецке. Вот на этом фото Льву 14 лет. Он на нем с бабушкой и мамой, которая была с сыном крайне редко. Когда сын вырос, он не мог простить матери того, что остался один.

С 1930 года он переехал в Ленинград. Жить он стал в коммуналке в Шереметьевского дворце ( Фонтанном доме ) , где его соседями были отчим Николай Пунин и его многочисленная родня. Из-за своего аристократического происхождения Гумилев испытывал затруднения с поступлением в высшее учебное заведение. В 1931 году Лев Гумилев поступил на курсы в геологическую экспедицию. Затем последовало длительное путешествие на восток страны. Видимо Льву передались гены отца, Николая Гумилева, выдающегося этнографа и путешественника. Именно тогда сформировались интересы, которые определили Гумилева как историка и ученого в целом. Молодой человек побывал в Таджикистане, в Прибайкалье. В 1933 году после возвращения из экспедиции Гумилев Лев оказался в Москве, где юноша сблизился с поэтом Осипом Мандельштамом, считавшим его «продолжением отца». Тогда же Гумилев стал работать в литературной сфере – он переводил стихи поэтов разных советских национальностей. В том же 1933 году Лев впервые был арестован (арест длился 9 дней). Проблема заключалась в «неблагонадежности» литератора, сына открытого врага советской власти. Сказывались происхождение и круг общения. Его патрон Осип Мандельштам вскоре будет репрессирован. В 1934 году Лев Гумилев , несмотря на статус лишенца, поступил в Ленинградский университет, где он выбрал исторический факультет.

Будучи студентом, молодой человек жил в нужде и нищете, часто переходившей в натуральный голод. Его преподавателями были яркие и заслуженные ученые: Василий Струве, Соломон Лурье, Евгений Тарле, Александр Якубовский и другие. Своим главным учителем и наставником Лев Николаевич считал китаеведа Николая Кюнера. В 1930—1934 годах работал в экспедициях в Саянах, на Памире и в Крыму. В 1935 году был исключён из университета и арестован, но через некоторое время освобождён. Арест произошел 24 октября 1935 года, когда Н. Н. Пунин, тогда муж Анны Ахматовой и студенты Ленинградского университета Лев Гумилёв, А. П. Борин, В. Н. Махаев и И. В. Поляков были обвинены в террористической деятельности. Причиной послужил донос А. Борина, бывшего в гостях в Фонтанном Доме 25 мая 1935 года. Уже через день после встречи он сообщал в Ленинградское НКВД, что в ходе разговора за общим столом Пунин говорил: «И людей арестовывают, люди гибнут, хотелось бы надеяться, что все это не зря. Однако стоит взглянуть на портрет Сталина, чтобы все надежды исчезли». И в продолжение всего вечера Пунин говорил о необходимости теракта в отношении Сталина, так как в лице его он и видит причину всех бед. Правду писал доносчик или нет, но что интеллигенция ненавидела Сталина,это факт. В постановлении о избрании меры пресечения говорилось: «Пунин Н. Н. является участником и вдохновителем контрреволюционной, террористической группы студентов, в его квартире происходят сборища данной группы, на которой происходят чтения контрреволюционных произведений». Только благодаря обращению А. А. Ахматовой и Б. Пастернака с письмами к И. В. Сталину все арестованные были освобождены. Сейчас это кажется сюрреальностью. а тогда это была обычная жизнь. Из трех друзей обязательно находится доносчик и все кончено. На фото Фонтанный Дом в 1920-1930 г.г.

Судьба Николая Николаевича Пунина – блистательного искусствоведа, педагога и музейного работника, была всю жизнь тесно связана с Гумилевыми. В 1918–1921 гг., привлеченный Луначарским к сотрудничеству, Пунин возглавил Петроградский отдел изобразительных искусств Наркомпроса, исполнял обязанности комиссара Русского музея и некоторое время – Эрмитажа, был апологетом авангардных течений в живописи. Статьи Пунина о творчестве Татлина и Малевича принесли ему репутацию «идеолога левого искусства». Вот его портрет кисти Малевича.

Независимая позиция Пунина, увлечение западноевропейским искусством, знакомства с опальными деятелями культуры не могли не привести к конфликтам с советской властью. Впервые он был арестован 2 августа 1921 года одновременно с группой лиц, обвиняемых по делу «Петроградской боевой организации» (Таганцевское дело). Это то дело, по которому был расстрелян отец Льва Гумилева - Николай. Пунин находился в заключении в следственной тюрьме на Шпалерной, где в другой камере содержался и Николай Гумилев, но вскоре был освобожден благодаря вмешательству Луначарского. Пунин будет после счастливого спасения хлопотать о возвращении ему конфискованных подтяжек. Впервые Пунин познакомился с А. Ахматовой в редакции журнала «Аполлон» в 1913 году, а в 1922 году вспыхнувшее глубокое взаимное чувство привело к тому, что Анна Андреевна поселилась в коммунальной квартире Пунина в Шереметьевском дворце, деля кров вместе с другими членами семьи Николая Николаевича. Это была обычная многокомнатная коммунальная квартира, с кухней без окна, с длиннющим коридором, выкрашенным зеленой масляной краской и лампочками без абажуров, с непременным хламом на стенах и антресолях, с деревянными дощатыми полами. Много таких квартир было в Ленинграде . Сейчас тут музей и здесь можно посидеть за столом, где сидела она и семья Пуниных, полистать альбомы с фотографиями, почитать стихотворения на подоконниках, увидеть записки в столе, посмотреть в окно на пейзаж, который вдохновлял Ахматову, рассмотреть ее личные вещи, кухонную утварь, предметы интерьера, зайти в «кабинет» ее сына, Льва Гумилева, в тупичке коммунального коридора. На фото 1925 года Анна Ахматова, Зоя Пунина, Павел Лукницкий, Николай Пунин, Анна Аренс ( бывшая жена Пунина ), Николай Миронич в столовой Фонтанного дома. Аренс рядом с Пуниным, потому что была хозяйкой этого дома и содержала бывшего мужа и Ахматову.

Многие знакомые Ахматовой уверяли, что в быту поэтесса была совершенно беспомощна и не могла позаботиться даже о себе самой. Ее не печатали, она жила в стесненных условиях и считала, что с бабушкой сыну будет лучше. Но когда встал вопрос о поступлении Льва в университет, она забрала его в Ленинград. В этой семье Лев чувствовал себя чужим. Даже после разрыва с Н. Н. Пуниным ( 1938 ) Ахматова жила вместе с его семьей, за исключением периода эвакуации 1941–1944 гг. Вот она с новым мужем - Пуниным и сыном Левой на фото.

Ученик Пунина Ф. Ф. Мельников вспоминал о его послевоенных лекциях в Университете: «Собирались с математического, физического, биологического, экономического – со всех факультетов университета... И он дирижировал такой огромной толпой. И чем больше было людей, тем больше у него было какого–то зажигания. Как он читал Рембрандта! Микелянджело! Леонардо! Профессура приходила со стороны, слушала его. Он умел импровизировать, находить слово, точное абсолютно...». Работы Пунина посвящены византийскому и древнерусскому искусству, японской гравюре, русским художникам XIX и XX веков, истории искусства Западной Европы. В 1940 году вышел в свет учебник «История Западно–Европейского искусства» под редакцией Н. Н. Пунина, на долгие годы ставший популярным среди студентов, художников и искусствоведов. А вот кабинет Пунина в Фонтанном доме (сейчас там музей Анны Ахматовой ) , где и писалась эта книга. Вполне даже ничего, если бы не дверь в соседнюю квартиру,перегороженная мебелью.

В 1937 году Гумилев был восстановлен в ЛГУ, но вел себя вызывающе к власти и в итоге Льву и еще двум студентам ЛГУ было предъявлено обвинение в том, что они путем физического устранения Сталина, Ежова, Молотова и Жданова собирались свергнуть советскую власть и установить буржуазно – демократическую диктатуру. Гумилев, якобы, возглавлял эту организацию. Заранее подготовленное признание и приговор он подписать отказался и в течение восьми дней подвергался пыткам. Приговор Льва Николаевича гласил – десять лет исправительно-трудовых лагерей и четыре года поражения в гражданских правах с конфискацией имущества. В декабре 1938 года осужденных доставили на Беломорканал в Медвежегорск . По словам Гумилева к новому 1939 году окончательно «дошел» - т.е. находился в состоянии сильного физического истощения. В августе 1939 года Гумилеву сменили срок на 5 лет и этапировали в Норильлаг. В Красноярске на пересыльном пункте заключенных перегрузили на баржу и доставили по Енисею в Дудинку, а далее по железной дороге в Норильский лагерь. В Норильлаге зимой 1939/40 г. с ним сидел известный разведчик Д. Быстролетов. В 1938 году по абсурдному доносу, что якобы он, "будучи эсером и белогвардейцем, вел шпионскую деятельность против СССР", Быстролетов был арестован и разделил трагическую судьбу десятков тысяч советских людей, среди которых жертвами незаконных репрессий стали и многие видные разведчики. По приговору так называемой тройки Дмитрий Александрович был осужден на 20 лет лагерей и пять лет ссылки, из которых провел в заключении 16 лет — с 1938 по 1954 годы. Однажды Быстролетову нужно было подыскать себе помощника, чтобы вытащить из барака тело умершего. Один зэк растолкал доской спящего под нарами доходягу, это оказался Гумилёв. У Быстролетова сложилось впечатление, что Гумилёв имел «унизительный статус чумы», шестерки. Он, видимо, регулярно подвергался обычным унижениям этого люда. Быстролетов описывает его как предельно ослабевшего, беззубого, с отекшим лицом, этот доходяга еле двигался и с трудом произносил слова, был одет в грязную одежду.

Никаких вещей у него не было. Есть и прямые свидетельства о деталях быта, которые вписываются в эту реконструкцию. О своем открытии пассионарности Гумилёв рассказывал так: «Однажды из-под нар на четвереньках выскочил наружу молодой с взлохмаченными вихрами парень. В каком-то радостном и дурацком затмении он вопил: «Эврика!» Это был не кто иной, как я. Сидевшие выше этажом мои сокамерники, их было человек восемь, мрачно поглядели на меня, решив, что я сошел с ума...» Проговорился Л. Н., определил свое положенное место в камере — под нарами, под шконкой. Для Гумилёва это было особенно тяжело, потому что дворянская честь, уважение среды и сознание своей высокой миссии были его природой. Контраст самосознания со своей неспособностью противостоять гнусной реальности был для него особенно катастрофичен. Этот период неизбежно должен был наложить отпечаток и на последующие, когда положение Гумилёва улучшилось, когда он освоил статус рассказчика и добился внимания и уважения солагерников, да и солагерники стали другими. Стало больше политических. Зэк низшей касты никогда полностью не переходит в верхнюю ни в глазах окружающих, ни в собственном самоощущении. Сбросить это наваждение он может только со всем антуражем лагеря, откинув лагерь как кошмарный сон. Поэтому люди этого плана стараются не вспоминать лагерную жизнь, гонят от себя эти кошмары, очищают память, чтобы выздороветь от лагеря. Именно потому Лев Гумилев никогда не писал и не говорил о лагере. Фото настоящее и из этого лагеря.

В лагере у Льва Николаевича сложился свой круг друзей – интеллигентов: философ С.А. Снегов, инженер Е.С. Рейхман, астроном В.П. Красовский. Вместе со Снеговым Гумилев составил «Словарь наиболее употребляемых блатных слов и выражений», написал научно-историческую работу «История отпадения Нидерландов от Испании». Тогда же у Льва родились первые научные гипотезы о единообразии законов природы. Последующая его научая деятельность была посвящена доказательству этих гипотез о влиянии природы на историю человечества, роли локальных процессов этногенеза и т.д. объектом его изучения стал этнос как природный феномен. Лагерный период оказался плодотворным и для Гумилева как поэта. Здесь Лев Николаевич написал историческую драму в стихах о Чингиз – хане – «смерть князя Джамуги», две поэмы – сказки – «Посещение Асмодея», стихи и рассказы. Вместе с интеллектуальным трудом Гумилев «рос» и на работе в лагере – от землекопа до горняка меднорудной шахты, потом геотехника, а к концу срока (в марте 1943 года) стал даже лаборантом – химиком. После окончания срока его не отпускали из Норильска, где он сидел, поскольку Северу требовались специалисты. Его срок в пять лет превратился в восемь (с 1938 по 1945 год). Дав подписку о невыезде до конца войны, он продолжал заниматься геологией – совершает экспедицию на Хантайское озеро, потом в бассейн Нижней Тунгуски, где было обнаружено крупное месторождение железной руды. Гумилев был награжден недельной поездкой в Туруханск, где уговорил местного военкома мобилизовать и отправить его на фронт.

Великий вождь также был в ссылке в Туруханске, но на фронт не ходил, хотя тогда шла I Мировая война. И вообще никуда не ходил. Какая там руда для воющей страны?Вот, как Сталин сам описал свое совместное житье со своим дружком Свердловым: "Мы готовили себе обед сами. Собственно, там и делать-то было нечего, потому что мы не работали, а жили на средства, которые выдавала нам казна: три рубля в месяц. Ещё партия нам помогала. Главным образом мы промышляли тем, что ловили нельму. На охоту тоже ходили. У меня была собака, я её назвал „Яшкой“. Конечно, это было неприятно Свердлову: он Яшка и собака Яшка. Так вот, Свердлов, бывало, после обеда моет ложки и тарелки, а я никогда этого не делал. Поем, поставлю тарелки на пол, собака все вылижет, и все чисто. А тот был чистюля". Впрочем, Сталин в ссылке особо время тоже не терял. Там он начал жить в гражданском браке с местной девушкой Лидой, которой, кстати, было всего 14 лет. На фото Сталин (второй ряд, третий слева) с группой большевиков в селе Туруханск. Видно по ~~рожам~~ лицам какие они замученные. Можете сравнить со сталинскими ЗК.

То что Лев Гумилев воевал в штрафбате - домыслы. Он как человек с высшим образованием попал в зенитчики. Фронтовой путь Льва Николаевича Гумилева пролег по освобождаемой Польше и территории оккупантов. Как он говорил — опять дорогой ратной славы прошли российские войска, вспоминая, как гнали русские войска Наполеона и других захватчиков по землям Европы. Бывший заключенный-«контрреволюционер» стал солдатом, прошел с боями от Брест-Литовска до Берлина, воевал в зенитных войсках. Участвовал в важнейших и кровопролитнейших операциях последнего этапа Великой Отечественной войны — в Восточно-Померанской операции за освобождение Западной Польши и Варшавы. В ходе в Висло-Одерской операции брал на города на Одере. Участвовал в штурме Зееловских высот. Брал Берлин. Боевых наград не имел, потому что не полагалось. Отмечая вступление полка на землю фашистского Рейха 5 февраля 1945 года Лев Николаевич бодро сообщает о своей жизни в письме: «Жить мне сейчас неплохо. Шинель ко мне идет, пищи — подлинное изобилие, иногда дают даже водку, а передвижения в Западной Европе гораздо легче, чем в Северной Азии. Самое приятное — разнообразие впечатлений.» Вот храбрец !!! Так воевали зенитчики на 37 мм орудии. Без бронещита !!! Очередь из самолета и все убиты. Да, Лев Николаевич был храбрый и скромный человек. И он завещал нам не только свои идеи, но и свою храбрость !!!

Как говорится, в связи с прошлыми обстоятельствами, Лев Гумилев был награжден только медалями «За победу над Германией в Великой Отечественной войне» и «За освобождение Берлина» и несколькими почетными грамотами. В 1945 году Лев Николаевич был демобилизован, восстановлен в Ленинградском Государственном университете, который окончил в начале 1946 года и поступил в аспирантуру Ленинградского отделения Института востоковедения АН СССР. К этому времени у Гумилёва была готова диссертация, но ему отказывают в постановке её на защиту, и только в 1948 г. Гумилёв смог защитить диссертацию на соискание ученой степени кандидата исторических наук по теме «Подробная политическая история первого тюркского каганата» и был принят научным сотрудником в Музей этнографии народов СССР, но, не успев получить документы ВАК, вновь был арестован. Дамоклов меч сталинских репрессий вскоре вновь обрушился на обитателей Фонтанного Дома. В 1947 году в опалу попала его мать, Анна Ахматова, её перестали печатать и всячески поносили в печати – и естественно, по обычаям той системы отчислили из аспирантуры сына. Арестовали Льва Гумилёва 7 ноября 1949 года. Особым совещанием он был осужден на 10 лет, которые отбывал в Чурбай-Нура около Караганды, затем в лагере у Междуреченска в Кемеровской области, в Саянах. На фото Л.Н.Гумилёв - заключенный Карагандинской тюрьмы, 1951 г.

1949 году та же участь постигла Николая Николаевича Пунина, бывшего отчима Львова Гумилева. Ждановское постановление 1946 года, борьба с «низкопоклонством перед западом», «формализмом в советской культуре» и конфликт с председателем Ленинградской организации Союза художников В. А. Серовым послужили началом кампании его травли и дискредитации. 15 апреля 1949 года приказом ректора ЛГУ профессор кафедры истории всеобщего искусства Н. Н. Пунин был уволен из университета «как не обеспечивший идейно–политическое воспитание студенчества». А через четыре месяца он был арестован и осужден на 10 лет лагерей Особым Совещание при МГБ. В постановлении на арест были перечислены все «прегрешения» Пунина из дела 1935 года и добавлены новые обвинения в «преклонении перед буржуазным искусством Запада». Как доказательство вины Пунина, к делу была подшита подборка вырезок из газет, где его именовали: «проповедник реакционной идейки искусства для искусства», «буржуазный эстет», «открытый и злобный враг реалистического искусства». Николай Николаевич Пунин скончался 21 августа 1953 года в больнице лагеря для нетрудоспособных заключенных заполярного поселка Абезь под Воркутой (Коми АССР). Вот лагерное фото Пунина. Сравните его с фото Льва Гумилева. Зеки похожи друга на друга. А по этой ссылке описание лагерей где они жили и страдали.

«Если для тебя что-либо интересно, то обстоятельства и обстановка не помеха. Думать ведь можно везде» - Лев Гумилёв.

Человек, близко знавший Гумилёва, его коллега, который даже вместе с Гумилёвым написал одну книгу, Александр Михайлович Панченко, размышляя о лагерях, в которых побывал Гумилёв, пишет: «Пятнадцать лет, притом лучших лет, Л.Н. Гумилёв был лишён того, что составляет насущный хлеб учёного, - книг по специальности… Узникам не возбраняется вспоминать, тосковать, надеяться и размышлять — о себе и близких, о друзьях и врагах, а также о высоких материях». Лев Николаевич приехал в Ленинград, держа в руках фанерный ящик, перевязанный веревкой. Ящик был наполнен рукописями, черновиками, книгами (в последние три года, после смерти Сталина, было разрешено посылать ему в лагерь книги для работы). Рукописи были написаны на оберточной бумаге от мешков, в которых хранились лагерные запасы, и эти рулоны приносили «великому», как считалось, заключенному, зэки, затем листы сушились, и только потом на них можно было писать. Листки эти были разного формата и разных цветов, они были вложены в самодельные папки с приклеенными веревочными завязками, и они сохранились до сих пор. Только в 1956 г. Льва Гумилева наконец освободили и реабилитировали. Вот его фото начала 60 г.г.

После возвращения Гумилева в 1956 году из лагеря произлошла серьезная размолвка Ахматовой с сыном. Он не мог простить матери, как ему казалось, ее легкомысленного поведения в 1946 году и некоторого поэтического эгоизма. Однако именно ради него Ахматова не только «стояла триста часов» в тюремных очередях с передачей и просила каждого более или менее влиятельного знакомого помочь с освобождением сына из лагеря, но и пошла на шаг, противоречащий любому эгоизму: переступив через свои убеждения, ради свободы сына Ахматова написала и опубликовала цикл «Слава миру!», где прославляла советский строй. В 5 последних лет жизни Ахматовой они не виделись, и когда поэтесса заболела, за ней ухаживали чужие люди. Лев Гумилев защитил докторскую по истории, за ней еще одну по географии, хотя звания профессора так и не получил. В феврале 1966 г. Ахматова слегла с инфарктом, сын приехал из Ленинграда навестить ее, но Пунины (семья бывшего мужа поэтессы ) не пустили его в палату – якобы оберегая слабое сердце поэтессы. 5 марта 1966 года ее не стало.

Лев Гумилев пережил мать на 26 лет. В 55 лет он женился и остаток дней провел в тишине и покое. Они так и не нашли пути друг к другу, не поняли и не простили. Оба стали жертвами страшного времени и заложниками чудовищной ситуации, в которой Лев Гумилев вынужден был всю жизнь расплачиваться за то, что он – сын своих родителей."Поэты и судьба", рис. М. Кудреватого.

Лев Николаевич Гумилев автор пассионарной теории этногенеза - нового слова в науке. Взгляды Гумилёва, выходившие далеко за рамки общепринятых научных представлений, вызывают споры и острые дискуссии среди историков, этнологов и других ученых. Гумилев оригинально и нетрадиционно рассматривает процесс происхождения этносов и национальных конфликтов, образования национальных государств. Его теория этногенеза, долгое время непризнаваемая и замалчиваемая, нашла неожиданно множество почитателей и последователей. Она ставит больше вопросов, чем дает ответов, но рациональное зерно в ней есть. За гумилевскими понятиями «этногенез», «пассионарность», «консорция», «этническая история» лежит, как нам кажется, путь к самопознанию че- ловеком самого себя, к пониманию современных процессов, особенно драмы межнациональных отношений. Гумилев считает, что социальная история отражает прошлое человечества весьма односторонне и рядом с прямой дорогой эволюции существует множество зигзагов, дискретных процессов, которые не имеют касательства к прогрессу, а всецело связаны с биосферой. Таким образом, социальная и этническая история не подменяют друг друга, а дополняют представления о процессах, происходящих на Земле, и связанных с образованием этноса, нации. На фото ниже книга Льва Гумилева.

Естественнонаучные представления о пассионарности Гумилева полностью соответствуют аналогичным представлениям об энергии живого вещества биосферы у В. И. Вернадского. По Л. Гумилеву , человек есть часть биосферы. Человечество находится, по его концепции, под воздействием трех видов энергии; солнца, распада внутри земли (вызывающей тектонические и прочие явления), космической энер- гии. Воздействие этой энергии на человека является причиной этногенеза, т. е. происхождения, развития и исчезнове- ния этносов. Благодаря энергетическому импульсу — пассионарному толчку — идет абсолютная ломка, когда старые этносы исчезают и появляются новые. Например, мы только из истории знаем, кто такие халдеи, шумеры, вятичи; что не было раньше англичан, шведов и т. п. Но они не исчезли и не возникли в один миг. Каждый новый вид этноса возникает как следствие мутации — изменения генофонда живых существ под воздействием внешних условий в определенное время и в определенном месте.

>Вот что писал об теории Льва Гумилева академик Дмитрий Сергеевич Лихачев , тоже бывший зек на Соловках, где он сидел вместе с дедом моей жены, Павлом Тимофеевичем Дедусенко в 1930-31 годах. Лихачев не был приверженцем теории Гумилева, скорее даже оппонентом, но даже он отмечал что: "Описание пассионарности и открытие пассионарных толчков — одно из крупнейших достижений отечественной науки, которое ставит имя Л. Н. Гумилева в один ряд с именами замечательных ученых-натуралистов В. И. Вернадского, К. Э. Циолковского, А. Л. Чижевского, Н. И. Вавилова. Впрочем, окончательную оценку трудам Л. Н. Гумилева должны вынести ученые-естественники, хотя, я думаю, что моя оценка ученого-гуманитария не далека от истины. Со своей, гуманитарной стороны не могу не отметить глубокого профессионализма Л. Н. Гумилева как историка, обладающего к тому же удивительным талантом облекать полные строгости исторические доказательства в форму живого неутомительного повествования". Вот уважаемые академики вместе на фото ниже.

Эта статья не о теории Гумилева, а о судьбах людей, растоптанных Сталиным и его товарищами, но Вы можете посмотреть популярное изложение теории в видео внизу поста.

Вот что писал о себе Лев Николаевич Гумилев "Я – русский солдат. Я всю жизнь, все время на войне. Мы ведь, Гумилевы, каста военных, были священники, но, в основном, военные, морские, сухопутные офицеры и разведчики. Что я могу сказать о вооруженной защите Отечества, когда я его сам защищал в годы Великой Отечественной войны на передовой, а мой отец имел два Георгия, да и деды, и прадеды были военными. Если верить фамильным преданиям, то мой далекий предок командовал одним из полков на Куликовом поле и там же и погиб. Так что я, скорее, не из интеллигентов, а из семьи военных, чем весьма горжусь.Лев Гумилев несмотря на тяжелую судьбу дожил до 80 лет и умер в 1992 году. Вот он уже в старости на фотографии.

Лев Николаевич Гумилев похоронен в родном Петербурге, на Никольском кладбище Александро-Невской лавры, около церкви святителя Николая Чудотворца. Рядом с ним похоронена его жена, Наталья Викторовна Гумилева. Ежегодно в день кончины Льва Николаевича Гумилева, 15 июня, на его могиле совершается панихида.

Примечания.

1. Зек / Зэк / Зэка́ (мн. ч. зэ́ки) — название узников тюрем в Союзе Советских Социалистических Республик. Происходит от обозначения «з/к», использовавшегося в официальных документах в период с конца 1920-х по конец 1950-х годов.Термин «зек» вошёл в русскую литературу после того, как многие писатели и поэты, прошедшие через "ГУЛаг", описали свои наблюдения и ощущения в романах, эссе, заметках, стихах, поэмах. Зеком называют не только того, кто в данный момент находится в заключении, но и того, кто был в заключении; особенно тех, кто понёс наказание незаслуженно. Большинство таких зеков реабилитировано в 1956 году , а часть только после развала СССР.

2. Лев Гумилев вращался в специфической среде интелленгентов, таких как например писатель-сатирик Виктор Ардов. Ардов в 1942 году ушёл добровольцем на фронт, в звании майора служил в газете «Вперёд к победе!», награждён орденом «Красной Звезды». Виктор Ардов был дружен с рядом литераторов и деятелей российской культуры, которые подолгу жили в его квартире 13 в доме № 17 на Большой Ордынке где на нижних этажах был обычный концлагерь. Там зеки что-то шили, а наверху принимали гостей. Сюр в чистом виде. В числе гостей были В.В. Маяко́вский И. А. Бродский, А. И. Солженицын, М. М. Зощенко, Б. Л. Пастернак, М. И. Цветаева, А. А. Тарковский, Ф. Г. Раневская и другие. Особенно близка с семьёй Ардовых была А. А. Ахматова, которая останавливалась в их доме во время своих визитов в Москву в 1934-66 годах. а три года вообще жила у Ардовых. Теперь во дворе дома Ардовых в Москве установлен памятник Анне Ахматовой, выполненный по рисунку Модильяни. Сыновья — актёр и режиссёр-мультипликатор Борис Викторович Ардов и литератор-мемуарист, протоиерей Михаил Викторович Ардов. Приёмный сын — народный артист СССР Алексей Владимирович Баталов (сын жены Ардова), ныне уже покойный. Журналист Ксения Ларина писала о Баталове : "Сейчас из Баталова по всем каналам делают правоверного советского артиста с гладкой, как полированный стол, биографией, чуть ли не потомственного рабочего Гошу. Алексей Баталов - потомственный дворянин, антисоветчик, внук врагов народа, интеллектуал, воспитанный в семье насмешливых вольнодумцев, с детства понимавший, кто для власти свой, а кто чужой, и сам был чужим, всю свою творческую жизнь живший "вопреки". Он никогда не был ни комсомольцем, ни коммунистом. Отказался играть роль Ленина. Отказался подписать письмо в поддержку вторжения советских войск в Чехословакию. Отказался читать на советском радио "Малую Землю" Брежнева. Его режиссерский талант реализован лишь в малой его части: фильмы "Шинель" и "Игрок" делались в условиях жесточайшего давления, цензуры, и до сих пор еще не оценены по достоинству, по глубине и метафоричности. Даже "Три толстяка" запрещали, усмотрев в них антисоветский намек.

И вот цитата из Баталова о Сталине, которую не покажут по телевизору : "Нет области, нет великого открытия, которое не было бы исцарапано когтями этой стаи бандитов: товарища Ленина и товарища Сталина. Товарищ Ленин первый, кто публично объявил красный террор. Вообразите себе: после войны Сталин вычищал Москву от инвалидов, которые передвигались на колясочках, на дощечках... Дабы не портили вид города-победителя. Сталин - убийца и с самого начала был двуличным животным. Выиграл войну никакой не Сталин! Выиграли русские люди, которые, включая и моего дядю, пошли добровольцами умирать и своими телами заткнули эту войну... Сталин даже не в крови, он весь из крови погибших!" Вот на фото братья М. Ардов, А. Баталов, Б. Ардов.