Писателя-фантаста Станислава Лема называют самым известным в мире львовянином. У него есть прекрасный роман «Возвращение со звезд», о времени когда общество стало стерильным и зло и агрессия перестали существовать.Все люди проходят специальную химическую операцию «бетризацию». И у людей пропал азарт, они перестали драться из-за женщин…   Хотя говорят что суть такой драки вовсе не женщина. Просто двум самцам хочется померится силой - женщина - это не причина, это всего лишь повод за который они цепляются.А со стороны женщин как же? А вот так ….

  

 Полотно художника Франца фон Штюка Борьба за женщину... 

Два очень характерных поста с форума "Women Watching Men Fight" (Женщины наблюдают борьбу мужчин  ) в "Клубе женских единоборств": 

 Джуди:  Я почти всегда наслаждаюсь интенсивным жестоким мужским кулачным боем. Я испытываю самое сильное сексуальное возбуждение от такого рода драк. Я обожаю серии сильных ударов; и мне нравится, когда дерутся долго и есть кровь. Созерцание хорошей длительной драки  возбуждает меня больше, чем что бы то ни было.

 Коко :  Я должна согласиться с Джуди. На прошлой неделе я наблюдала в школе длительную драку, закончившуюся вничью. Она произвела на меня неизгладимое впечатление - я тяжело дышала, а мое сердце буквально выпрыгивало из груди. Я была так захвачена поединком, что думала с ума сойду от наслаждения.  

  ***

И тогда ,там в будущем, на всей Земле было только несколько мужчин способных на агрессию, да и те вернулись из межзвездного пушествия. Агрессия это не только способность к убийству, а в первую очередь способность к самопожертвованию. Люди будущего у С. Лема не были способны на поступок ни во имя себя,ни во имя других.

  

"Зато тема любви звучит на фоне общего усредненного отеля-все-включено особенно сильно. Женщина остается Женщиной рядом с Мужчиной . Здесь и сила духа, и рухнувшие рамки «бетризации». И вообще — какая может быть бетризация на фоне сильного чувства? Можно запрещать агрессию, но... все вспоминаем закон сохранения энергии.” (с)

 Я эту пронзительную повесть об любви и чести читал только в украинском переводе. Между  прочим, господа ,украинский язык давал нам возможность читать мировую классику. Например как "Крестного отца”  Марио Пьюзо. Был такой классный журнал как "Всесвіт". Сейчас есть переводы на русский, а тогда не было господа.

  

 

"Неизменным принципом журнала было выдавать иностранную прозу только впервые на советском и постсоветском пространстве, то есть вся проза, тогда появлялась в журнале " Всесвіт ", выходила на этих территориях впервые. И это были произведения переведены на украинский язык. В те времена украинский журнал искали русские и грузины, белорусы и армяне, представители многих других национальностей, чтобы хоть поверхностно, без знания украинского, но ознакомиться с лучшими произведениями, которые предлагал журнал”. (с)

  

 

 Тогда переводы с других языков не тревожили душу. Читали Пушкина и Есенина на родном, хотя их переводы  на украинский были..."Ах, і сам я нині став украй нестійкий, Не дійду до дому, від гульні запійний".  Читали Шевченко и Франко на родном. А  Дж. Орвела на любом понятном. Многие тогда выучили польский для чтения не польских книг, а для переводных произведений Но я тогда до Франца Ка́фки на польском не дошел,а вот польские киножурналы, читал с удовольствием, благо что они во Львове продавались во всех киосках. Тогда молодые польские артистки кино были вне конкуренции. Мы их считали за своих, а шарм был парижский.   
 

 

И еще тогда были очень хорошие переводы фантастики на украинский язык с языков мира.  Какое это было счастье читать классику жанра.Тем более,что С.Лем из Львова. Дом, где жил пан Станислав, стоит на бывшей улице Браеровской (ныне — улица Богдана Лепкого, № 4 ) до сих пор. Вот его дом.Видите балкон на втором  этаже по центру? Кликните по фото мышкой!    

  

 

 На этом балконе Станислав Лем часто сидел в детстве –  предаваясь мечтам:

«Когда было тепло, я оккупировал небольшой каменный балкон, на который можно было попасть через кабинет отца. С него я – мысленно – совершал нападения на соседние дома, трубы которых, дымя, превращали их в военные корабли. Сидя на балконе, я чувствовал себя Робинзоном, а точнее – самим собою, заброшенным на необитаемый остров.»

Вот брама этого дома....Я хочу Вам передать весь шарм львовских брам, хотя в них могут и грабануть в наше  время...Очень комфорно для всех участников. Тепло и эстетично. 

 

 

 А вот и двор этого дома. Эти балконы для украинских слуг. Так называемый черный вход. Дверь вела на кухню с кладовками и санузлом,где и было рабочее месте галичан-украинцев.  

 

  

 

Знаменитый писатель-фантаст появился на свет в 1921 году в волшебном городе Lwów , как тогда назвали поляки Lember, в ассимилированной семье польских евреев. Его отец Самуил Лем был ларингологом, в прошлом фронтовым врачом, который попал в российский плен в 1915, что и спасло ему жизнь. Сына он обожал и всячески баловал, но и сын радовал родителей. Станислав научился писать в четыре года. Позже мальчик учился в элитной второй гимназии на ул.Подвальной. Теперь это — львовская школа N 8 на той же улице.  В этой школе начиная с осени 1939 года работала учительницей русского языка и литературы моя мама, а Станислав закончил обучение весной 1939 года. Чуть-чуть разминулись во времени.  Моей маме в то время только исполнился 21 год и они с нашим героем были практически сверстниками. Вот моя мама с отрядом ребят поляков из 8_й школы в форме скаутов! Это 1940 год. Встреча харцеров с воинами Красной Армии. Школа стояла и стоит у подножия Высокого Замка , где и состоялась встреча. Вот так выглядели "оккупанты" и их 'жертвы". А в оккупированной нацистами Польше , тогда уже вовсю убивали евреев.  

После занятия Львова советскими войсками С.Лем поступил (его папа был очень уважаемый врач в городе) и учился в мединституте. 30 июня 1941 года Львов захватили немцы и обучение Станислава на этом закончилось. Семье удалось выжить только потому, что отец достал поддельные документы о правильном происхождении — по Нюрнбергскому праву даже евреи-выкресты подлежали уничтожению. «Мои предки были евреи. Я ничего не знал об иудейской религии. Ни об еврейской культуре. Собственно, лишь нацистское законодательство просветило меня», — писал Лем.

Парень, чтобы не попасть в концлагеря должен был проживать и работать под чужими документами. Во время немецкой оккупации он работал автомехаником и сварщиком, принимал участие в подпольном сопротивлении нацистам. В 1944 — после прихода советских войск во Львов С. Лем продолжает учебу в медицинском университете . А в 1946 году  он уехал по программе обмена в родную Польшу. "Первые Советы" пришли — жестоко испугали, немцы пришли — пытались убить, а "вторые Советы" просто выкинули из родного города. "Куда направиться бедному еврею? Только в Страну фантазий, где ты сам будешь царем и богом". 

 Станислав Лем жил в «старом», польском Львове. В городе  постоянно было и есть ощущение, что тот старый, польский Львов никуда не исчез . Он иногда пробивается сквозь штукатурку…))

 

  

 

«…Львов с тех пор для меня – заграница. Поехать туда – словно встретиться с женщиной, которую ты очень любил и которую у тебя отобрали. Ты не можешь забыть, что ее потерял и что это – большая потеря. Но вернуться туда лишь затем, чтобы увидеть, как ей живется с другим, ты бы просто не смог.. »    Станислав Лем.  Так думают все поляки.Так что националистам нужно прикинуть, с кем они. А тепер польская песня на чисто галицийском диалекте. Там есть  много слов и оборотов из польского языка,что придает песне легкий привкус nostalgia dla Lwowa . На видео архитектурное наследие времен Австро-Венгрии и Польши. А настоящую песню можно услышать по этой ссылке.